В нынешнем году на "Маску" претендует "Невский проспект". В нем одновременно сосуществуют разные типы кукол, заставляя вспомнить о давней традиции кукольного искусства, согласно которому марионетки должны представлять персонажей возвышенных, вертепные куклы - типических, петрушечные куклы - низменных. Ангел в спектакле Кудашова парит на тонких нитях и шепчет "Нет ничего лучше Невского проспекта" марионетке-Гоголю; на планшет сцены выезжают на колесиках соединенные общим штырем плоские фигурки чиновников; та, у которой "такие божественные черты", сначала летит над Невским проспектом, а приземляясь в прибежище разврата из марионетки превращается в такую же перчаточную куклу, как хохочущие ремесленники Шиллер и Гофман. Но главным образом спектакля для режиссера становится "пустыня" на авансцене - песок с осколками стекла.

- Для меня пустыня, все эти разбитые бутылки, расколотые сосуды, - это и Невский проспект сейчас, и гоголевский "Невский проспект". Герои Гоголя - Пироговы, Пискаревы - переломаны, перелопачены Невским проспектом. Пустыня - это все, что осталось в жизни. Другое дело, что мы дождичек льем: когда возникла эта мысль, я понял, что за нее можно сражаться.

- Дождь - это надежда? В чем она для вас?
- В творчестве. Творчество, как и любовь, есть сражение с хаосом. Дух любви и дух творчества - единый дух. В этом спасение для человека. Это не я сказал, но я придерживаюсь того же мнения. И в своей работе мне хочется утверждать именно это. Сумасшедший гоголевский город - хаос. Но что-то ему постоянно противостоит.

- Оба ваши спектакля поставлены по прозе. Это принцип?
- Дело в том, что все хорошие пьесы написаны для людей. Когда я читаю пьесу, понимаю, как классно это сыграть именно человеку. Лучше, чем кукле. Люди, разбирающиеся в куклах, всегда говорят: зачем брать человеческий материал? Участие в спектакле куклы должно быть принципиально оправдано. В нашем "Невском проспекте" есть такое оправдание. Например, отдельные части тела, которые в нашем спектакле действуют, человеку не сыграть. Вначале я долго прощупывал тему этого спектакля. Инсценировка перерабатывалась буквально до последнего дня, а потом еще раз.

- Почему в "Невском проспекте" вы не выступили в качестве художника, как это было в "Потудани", а пригласили Алевтину Торик и Андрея Запорожского?
- Потому что я бы с таким объемом работ в необходимый срок не справился. Да и образования у меня соответствующего нет: я же не технолог. Марионетка - очень сложная кукла. Она изготавливается по пропорциям, с расчетом, чтобы куклы не болтались, как неизвестно что, чтобы их не заносило. А в нашем спектакле марионетки еще и очень маленькие. У них особые пропорции: голова кажется огромной по сравнению с туловищем. Художник в кукольном театре - такая же отдельная профессия, как и в театре драматическом. А я еще работал в спектакле как актер. Не нашел человека, который смог бы сыграть роль Гоголя, или скорее побоялся кому-то ее доверить.

- Что важнее всего в мастерстве актера-кукольника?
- Мастерство заключается не в управлении, а в постоянном диалоге с куклой. Кукла живет сама по себе. Ты думаешь об одном, кукла думает о другом. В драматическом театре, когда актер работает над образом, он задает вопросы, чем образ отличается от него. Этот принцип существенен и для театра кукол, но по-другому. Техникой можно овладеть, можно не овладеть. Но главное - с куклой договориться. Тогда, может быть, она расскажет то, чего ты не знаешь.

- Как вы объясняете для себя то, что в Петербурге в последнее время практически не ставятся взрослые кукольные спектакли?
- Думаю, изменилась театральная ситуация. В том смысле, что не только зрители, но и театры теперь вынуждены сами зарабатывать на хлеб. Но если в драматическом театре может родиться хороший спектакль без больших затрат - только потому, что там играют хорошие актеры, то в кукольном театре такого не может быть. Чтобы сделать хороших кукол, нужно потратиться, потому что постановку мы воспринимаем глазами, это в большей степени визуальный вид искусства. Бывает, конечно, кукольный минимализм, как, например, наша "Потудань". Все, что там присутствует, - это распиленные парты, стащенные из Театральной академии, оттуда же стащенное стекло и очень примитивно сделанные куклы - такая эстетика. Но это исключение. Уже "Невский проспект" потребовал весьма значительных затрат, хотя это, может быть, и не так видно. Кинокомпания "Дарфильм" поддерживает театр "Потудань" юридически и финансово, но финансирования этого явно недостаточно. Мы ведь живем совершенно не так, как другие театры, и не только потому, что все актеры - это мои друзья. Обычный театр существует как производство со своим директоратом, своими исполнителями, своими заказчиками, а у нас все смешано. Кроме того, мы вынуждены платить за то, что играем. Потому что помещение у "Балтийского дома" мы арендуем. Никто из нас ничего не получает, потому что такие малые формы не окупаются.

- Как возникла идея собственного театра "Потудань"?
- Я не пошел работать в государственный театр, потому что там существует ситуация, которую не переломить сейчас никакими усилиями. Да и не хотелось мне на это силы тратить.

- Легче было создать свое?
- Нет, не легче, как выяснилось. И тот и другой путь достаточно сложен. Наш театр возник из-за желания более честно жить в искусстве - мы прилагаем усилия, чтобы не лгать самим себе.

- В театре "Бродячая собачка" вы поставили "Трех поросят". Чем заинтересовала вас эта работа?
- Хотелось понять законы восприятия кукольного спектакля детьми. Думаю, что для детей очень важен ритм, очень важна ясность отношений персонажей. Я просто пытался сделать веселый, смешной спектакль.

- Какой из виденных вами кукольных спектаклей произвел на вас наибольшее впечатление?
- В Бресте был хороший спектакль: там бельгийцы представляли сказочку не сказочку, а такую странную историю, которая называлась "Большая Пин, Маленькая Пин" (спектакль антверпенского театра "Де Шпигель" - Ю.К.). Большой Пин была актриса, которая играла в живом плане, а маленькой, естественно, кукла. У второго актера в руках была кукла-медвежонок. В результате получалась не сказка даже, а игра, в которую играют сами актеры. Есть целое направление в западноевропейском кукольном театре, где используются куклы, в которые играют дети. У нас это направление еще не развито - только в театре "Тень" недавно сделали спектакль в такой стилистике (имеется в виду спектакль "Гамлет", за который московский кукольный театр "Тень" получил в 2001 г. премию "Золотая маска" - Ю.К.).

- А в петербургском пространстве есть интересные кукольные постановки?
- Есть замечательный спектакль в Театре Сказки - "Щелкунчик и мышиный король". Ничего подобного в современном кукольном театре я не видел.

- Каковы ваши критерии качества кукольного спектакля?
- Спектакль прежде всего должен быть светлым, должен нести заряд. Мне надо, чтобы энергия в нем была творческая.

Юлия Клейман, газета "Вечерний Петербург", 22.01.2003