Рецензия на спектакль Сафонова «Тартюф».

Артист театра имени Вахтангова Павел Сафонов десять лет назад занялся режиссурой. Мнения, касательно его работ имели самую разную оценку: от весьма удачных,  до провальных. Главный конек раннего Сафонова – дефиле пышно одетых актрис под печальную музыку с дальнейшим замиранием у рампы. Спустя время режиссер осознал, что в современном театральном искусстве гламур проигрывает гротеску, и перестал сдабривать гламурными изысками свои постановки. Отпечаток первого театра, в котором Сафонов стал играть сразу после окончания щукинского училища, и сейчас хорошо просматривается в его постановках.

Чего только стоит дефиле в начале спектакля «Тартюф», которое схоже с парадом персонажей из «Дяди Вани» постановки Римаса Туминаса. В общем, вахтанговские корни у режиссуры Сафонова непременно есть. Художник по костюмам Евгения Панфилова создала для спектакля «Тартюф» модные костюмы, но  с намеком на эпоху Мольера, которые немного меняют пропорции актеров, слегка окарикатуривая героев. Сцену же оставили почти пустой. Николай Симонов, художник, изобразил на стене дома, стилизованной под 17 век, ящики, в результате получился и комод и дом одновременно. Кубы-табуреты светлого тона и черный шкаф заменяют интерьер.

В этой стильной пустоте предстает перед зрителем семья Оргона, марширующая вслед за госпожой Пернель, в исполнении Анны Антоненко-Лукониной. С первых ее гневных реплик в адрес домочадцев, вся псевдовахтанговская конструкция рушится как карточный домик. Качественно сыграть гротеск актерам вахтанговского театра не всегда удается, как и в этот раз. Диалог Оргона, которого играет Александр Самойленко, и Клеанта, в исполнении Владимира Яворского, и вовсе провален. Метафорой палки в горшке, которую Оргон воспринимает за комнатный цветок, является и его восприятие прохвоста Тартюфа за святого.

Этот нехитрый прием явно маловат для чересчур длинной сцены, поэтому Клеант, в попытках вразумить шурина, срывает с себя парик и топчет его ногами, для пущей убедительности. Эти манипуляции повторяются трижды.   Можно сделать вывод, что общая режиссерская задумка кроется в сокрытии общего смысла пьесы за неуместными действиями, которые вызывают смех зрителей. Вся игра актеров построена нелепо. Никому не понятно, почему Сафонов на этот раз не смог придумать ничего более стоящего, кроме пролога и эпилога, и почему театральные звезды переняли все худшие штампы местной труппы, а не наоборот.