Рецензия на постановку "Пер Гюнт".

В постановке Марка Захарова Пер Гюнт получился неуемным и шебутным вруном - этакий барон Мюнхгаузен или Митяй. По характеру главный герой - Иванушка-дурачок или Петрушка, но по физическим возможностям - супергерой: он и пляшет до упаду, и дерется, и трюки выполняет, и вниз головой висит, прыгает и кувыркается, как заводной. Герой оказывается наделенным различными сверхсилами, однако не знает, куда их применить. Имя молодому актеру, блестяще справившемуся с такой сложной ролью (не говоря об игре) - Антон Шагин.

В пьесе присутствуют песни и танцы, однако музыка не Грига, а современного отечественного композитора -  Сергея Рудницкого. Два акта спектакля содержат значительно сокращенный текст оригинала, поскольку спектакль и так длится почти четыре часа. Помимо сокращений, Захаров радикально переписывает текст, причем до такой степени, что от оригинала остаются лишь имена действующих персонажей.

Появляется персонаж Пуговичника, который сопровождает Пер Гюнта в его странствиях и выглядит довольно демонически - его роль проводника перекликается где-то с Хароном, а частью - с Мефистофелем. Да и в финале, перед тем, как главный герой вырывается, чтобы навестить дом, его явно тащат не к какой-нибудь обычной переправе, а самой что ни есть отделяющий наш мир с потусторонним.

Необычный прием использует Марк Захаров: стараясь оторвать актеров от текста и более эмоционально передавать чувства, он вынуждает их переходить в особо патетических местах на родной язык Ибсена, написавшего эту драму. Метод, конечно, спорный - кто-то еще больше завязнет в тексте, но в данном случае показал себя (хотя на самом деле, кто его знает, что там кричат актеры?).

Сложно сказать, что хотел сказать своей постановкой Захаров, но у некоторых зрителей сложилось сильное впечатление, что "мораль сей басни такова": можно прожить всю жизнь, бездарно ее тратя и наслаждаясь соблазнами, в то время, как тебя кто-то ждет дома. И после этого, вернешься - и можно начинать все с начала, как бы с белого листа (очевидно, что чувства ожидающего в расчет не принимаются - Сольвейг, ожидая Пер Гюнта из странствий, успела постареть и ослепнуть, выплакав все глаза и горюя о возлюбленном - а этот шалопай прокутил полжизни неизвестно где и поучил прощение).

Во всяком случае, такой вывод напрашивается. Учитывая и без того легкомысленное и безответственное отношение к жизни у современной молодежи, пример довольно плохой. Однако зал визжит от восторга.